Лёша лихорадочно стучал пальцами по клавиатуре, заканчивая обработку порученного смарт-контракта. Секунды стремительно убывали, а дедлайн приближался.

Казалось бы уже все, Лёша занес палец над клавишей «отправить» и похолодел. Ноутбук был отключен от сети. Видимо, от перегрузки слетели настройки. Несколько драгоценных секунд ушло на обратное подключение. «Отправить» — нажал Лёша. Файл утек адресату. «Уффффф», — уже было выдохнул он, когда ноут и смартфон одновременно пискнули от нового сообщения. «Рекламация» — прочитал Лёша тему письма.

«О, неееет», — простонал он и стал набирать номер заказчика, еще на что-то надеясь. «Ты извини, Лёша, я все понимаю, но ты же сам знаешь. Полсекунды опоздания. Не я отслеживаю и изменить не могу ничего», — грустно бормотал в трубку заказчик. Лёша понимал. Он знал, что принял заказ через дистанционный терминал и это был единственный способ работать за нормальные деньги, то есть блинкоины. Раньше все было нормально. Выполняя заказ, Лёша получал оговоренную сумму блинкоинов, заказывал на них еду в Сети и снова принимался за работу над очередным смарт-контрактом.

Теперь все шло прахом. Качество и сроки выполнения заказа проверяла внутренняя нейросеть Компании, в которую были заложены критерии, алгоритмы и сроки. Человеческий фактор исключался. Однако структура бизнеса стремительно расширялась и постоянно требовала адаптации договоренностей под новые и новые смарт-контракты. Адаптацией человеческих глупостей под смарт-контракты и перевод смарт-контрактов, составленных роботами на человеческий язык, и осуществлял Лёша.  Нейросеть не признавала ошибок, просрочек, упущений и не давала сроков на исправления. В ее алгоритмах, первоначально составленных прилежным программистом, а в процессе самообучения гипертрофировавшихся в абсолютный перфекционизм, не было места отсрочкам, уступкам, последним шансам. А были штрафы, пени, убытки и передача рекламации во Внешнюю нейросеть.

У Лёши это была третья рекламация за месяц. А значит, Внутренняя, лишенная эмоций нейросеть, передавала принятие решения по третей рекламации в Арбитражный блок Внешней нейросети. Арбитражным блок назывался весьма условно, это было скорее историческое название. Арбитражный  блок не разрешал споры, он признавал или не признавал рекламации обоснованным.

Леша не мигая смотрел на экран. Он прекрасно понимал, что обученный многими поколениями искусственный разум, в настоящее время изучает машинный код смарт-контракта, заключенного Лёшей с Компанией, анализирует исполнение предыдущих заказов, проверяет обоснованность прежних рекламаций (согласно первой рекламации, Лёша применил шрифт, который «мог вызвать отторжение прочитанного», а согласно второй рекламации поставил инициалы до фамилии в сопроводительном письме), проверяет правильность синхронизации внутреннего времени в сети Компании и общесетевого времени. Лёша также понимал, что неведомые ему программы сканируют все файлы на его ноуте  и параллельно проверяют состояние его счетов и кошельков.

Через 2 секунды после получения рекламации Арбитражный блок Внешней нейросети признал ее обоснованной, а Лёшу обязанным уплатить штраф. С Лёшиных кошельков в пользу компании были списаны все средства расчетов. Однако комиссии по переводу копикоинов, бриткоинов, автокоинов в блинкоины были столь велики ввиду экстренности транзакций, а упавший в моменте курс автокоинов столь невелик, что всего виртуального имущества Лёши не хватило для выплаты штрафа и погашения убытков.

Через 5 микросекунд Лёша был признан несостоятельным, и его реальное имущество было продано через электронный аукцион. Арбитражный блок проверил все Лёшины транзакции за последние 3 года и выявил подозрительные. Приятель Лёши, выпивающий с ним пиво по пятницам, был признал контролирующим должника лицом и привлечен к субсидиарной ответственности. Ввиду падения в моменте курса смарткоинов, в которых тот держал свои сбережения, его имущества также нехватило для покрытия долгов.

Через минуту после получения Арбитражным блоком рекламации, в Лёшину дверь постучали. Вздохнув, Лёша открыл дверь. «За неправомерное бездействие при банкротстве, вы приговорены к двум годам отключения от Общей сети с отселением в районы, непокрытые Сетью». — «Но я же….» — начал было Лёша. — «О, возражения действиям работников правоохранительных органов», — сказал полицейский. Потом углубился на несколько секунд в себя, получил решение Арбитражного блока и добавил: «Вам повезло, поскольку вы привлекаетесь впервые, наказание за возражения назначено условным, с реальным бессрочным отбытием в исправительном спецучреждении. Следуйте за мной». Лёша шагнул и сильно ударился головой об косяк.

Потирая шишку, мгновенно вскочившую на лбу, Лёша ошалевшими глазами смотрел на разрывающийся телефон, дверь и мерцающий экран компа. «Приснилось», — облегченно вздохнул он.

Заказчик визжал как поросенок и, очевидно, так брызгал слюной на своем конце виртуальной телефонной линии, что заплевал Лёше все ухо. «Ты просрочил работу уже на два дня! Я подам на тебя в суд!» — вопил он. Лёша послушал, скомкано извинился, сел за ноут и отправил взбеленившемуся клиенту обещанный разработанный документ. «Приснится же такое», — думал он, вспоминая явственно ощущенный холод наручников на запястьях.

Лёша перевел комп в спящий режим и потянулся. Он не знал, что в этот момент ему на ящик пришло письмо, в теме которого значилось: «Рекламация».